Карл Адам о Христе

... Мы увидели, что земное в Нём укоренено в этом сверхземном и только в этой связи становится исторически понятным. А Его сверхземная сущность в свою очередь открывается нам в самом конечном итоге как тайна Сына, как непосредственное участие в сущности Отца, как природное единство с Ним. Загадка Его исторического явления тонет в лучезарном свете Его слов: «Кто есть Отец, не знает никто, кроме Сына»; «Я и Отец - одно».

* * *

Когда мы это высказываем, мысль грозит остановиться и отняться язык. Пот прошибает. Не чудовищно ли представить себе, что однажды в историческое время был человек, совершенно здоровый физически и духовно, наделённый необычайно трезвым взглядом на все явления бытия, от самых великих до самых малых, и обладавший необычайно проницательным умом, - человек, который, как никто другой на земле, был чужд эгоизма и самоотвержен, всю свою жизнь отдавая служению бедным и обременённым, - и этот здоровый, трезвый духом, самоотверженный Человек с самого начала и всю Свою жизнь сознавал Себя единственным возлюбленным Сыном Отца, Тем, Кто знает Отца так, как не знает Его больше никто.

И ещё более того: однажды во времена доступные историческому знанию, был человек, который, как сын иудейского народа, признавал только Единого Бога неба и земли, Единого Отца Небесного, и до глубины души благоговел перед этим небесным Отцом, - человек, хлебом которого была именно воля этого Отца, только эту волю искавший и любивший, начиная с самой ранней юности, во все свои как счастливые, так и тяжёлые дни, превративший всю свою жизнь в молитву, - человек, до такой степени всем своим существованием соединённый с этой божественной волей, что её всемогущею силой он исцелял больных и воскрешал мёртвых, - человек, который, наконец, всю свою жизнь отдавался этой воле с такой внутренней силой и исключительностью, что не отклонился от неё никогда, никогда не омрачился ни малейшим сознанием греха, никогда не произнёс за себя ни одного слова покаяния или просьбы о прощении, даже в смертный час просил прощения не себе, а только другим, и который из глубины своего единения с Богом говорил, обращаясь к измученным людям: «Прощаются тебе грехи твои». И этот без остатка отдавшийся Богу, перед Богом благоговеющий, в Бога погружённый святой Человек, говорит всю жизнь, как нечто само собою разумеющееся и вполне естественное, что Он - Судия нашего мира, страждущий служитель Божий и даже единородный и единосущный Сын Божий: «Я и Отец - одно».

(Карл Адам, книга "Иисус Христос")