О стадиях становления духа (по Ницше)
О трёх превращениях
Я говорю вам о трёх превращениях духа: о том, как дух стал верблюдом, верблюд – львом и, наконец, лев – ребёнком.
Много трудного существует для духа, для духа сильного и выносливого, способного к почитанию: всего самого трудного и тяжёлого жаждет сила его... Всё это, всё самое трудное берёт на себя выносливый дух: подобно навьюченному тяжёлой поклажей верблюду, спешащему в пустыню, торопится в свою пустыню и он.
Но там, в безлюдной пустыне, свершается второе превращение: там львом становится дух, добыть себе свободу желает он и сделаться господином пустыни своей. Там ищет он своего последнего владыку: врагом хочет он стать ему, ... до победного конца хочет бороться с великим драконом. Кто же он, великий дракон, которого дух отныне не хочет признавать господином и владыкой? Имя того дракона – "Ты должен". Но дух льва говорит "Я хочу". Зверь "Ты должен" лежит на пути его, переливаясь золотой чешуёй, и на каждой чешуйке блестит золотом "Ты должен!". Блеск тысячелетних ценностей на чешуе этой, и так говорит величайший из драконов: "Ценности всех вещей переливаются на мне блеском своим"...
Братья мои, зачем нужен лев в человеческом духе? Почему бы не довольствоваться вьючным животным, покорным и почтительным? Создавать новые ценности – этого ещё не может и лев: но создать свободу для нового творчества может сила его. Завоевать свободу и поставить священное "Нет" выше долга: вот для чего нужен лев, братья мои...
Но скажите мне, братья мои, что может сделать ребёнок такого, что не удаётся и льву? Зачем хищному зверю становиться ещё и ребёнком? Дитя – это невинность и забвение, новое начинание и игра, колесо, катящееся само собою, первое движение, священное "Да". Ибо священное "Да" необходимо для игры созидания, братья мои: своей воли желает теперь человеческий дух, свой мир обретает потерянный для мира.
Я назвал вам три превращения духа: сначала дух стал верблюдом, потом сделался львом, и наконец, лев стал ребёнком.
Так говорил Заратустра...